– Сергей Миронович, вы хорошо знали Дитера Бодена?

 – Да, это был очень профессиональный дипломат. Я много раз убеждался в его высокой квалификации и прекрасных человеческих качествах. Очень печально было узнать, что он скончался. К сожалению, информация об этом дошла до нас с опозданием, и мы не смогли вовремя выразить сочувствие его близким.

 – Дитер Боден – один из немногих дипломатов, который испытывал симпатии к Абхазии и не раз открыто об этом говорил. Как это совмещалось с необходимостью отстаивать политику, направленную против независимости нашей республики?

 – Наши позиции по урегулированию грузино-абхазского конфликта действительно резко отличались. Он решал свои задачи, а мы отстаивали свою точку зрения.  Несмотря на это, его искренние симпатии к нашей стране и народу чувствовались.

 – Что помогло установить с Боденом хороший межличностный контакт?

 – Во время его визитов в Абхазию у нас с ним были не только протокольные встречи, но и неформальные, например, в сельской местности за деревенским застольем, за которым он мог пить вино из рога.  Он хорошо владел русским языком, был специалистом по Александру Пушкину, знал наизусть много его стихов. Все это сыграло важную роль на чисто человеческом уровне.

 – В Абхазии хорошо известен его проект «О размежевании полномочий между Тбилиси и Сухуми», который для нас был совершенно неприемлемым.  Это не осложнило с ним отношения?

 – Несмотря на принципиальные различия наших позиций, после переговоров мы могли общаться без проблем. Я помню, как он пригласил меня в резиденцию Миссии ООН в один из выходных дней. Мы обсуждали его проект на кухне, где он одновременно готовил спагетти. Я твердо сказал, что Абхазия не будет даже рассматривать документ. Он улыбнулся и ответил, что это решение зависит прежде всего от Москвы – как она скажет, так и будет.

 – Как удалось доказать обратное?

 – Через некоторое время после нашего разговора в Абхазию приехал российский дипломат Валерий Лощинин. Одно время он был заместителем министра иностранных дел РФ и представителем президента России по урегулированию грузино-абхазского конфликта.  Встреча, на которой Лощинин тщетно пытался  уговорить нас рассмотреть план Бодена, проходила в кабинете Владислава Ардзинба, который  в этом вопросе был абсолютно  непреклонен, и история с проектом закончилась так и не начавшись.

 – После того, как Дитер Боден ушел в отставку, он несколько раз приезжал в Абхазию с частными визитами. Какую позицию он занимал?

 – После признания независимости Косово он заявил, что поддерживает независимость Абхазии. Я хорошо помню его фразу:

«Правомерно ли отказывать абхазам в том, что косовары уже получили?».

 – Что Вы можете пожелать нашим молодым дипломатам с учетом вашего огромного опыта во внешней политике?

 – Я убежден, что дипломатия может быть успешной, если поддерживаются нормальные человеческие отношения. Мы прекрасно понимаем, что цели дипломатов формулируются свыше, и никто не намерен уступать, по крайней мере, в главном. В таких условиях необходимо искать другие точки соприкосновения, чтобы не допустить дальнейшего углубления  кризиса и его перехода в вооруженный конфликт. Самая главная задача нашего МИДа до признания Россией независимости Абхазии в 2008 году состояла в том, чтобы, если можно так сказать,   тянуть время, чтобы укрепить свои военные и экономические позиции. Этим мы и занимались.