Расположенная в живописном кавказском регионе вдоль берегов Черного моря, Абхазия - небольшая страна, занимающая исключительно стратегическое положение. Уникальное географическое положение Абхазии поставило ее в центр напряженного противостояния между Западом и Россией, особенно после конфликта на Украине.

Страна получила официальную независимость в августе 2008 года, когда Москва признала Абхазию и Южную Осетию по завершении “российско-грузинского конфликта”. С тех пор Абхазия вновь оказалась в центре внимания мировой общественности, когда украинские официальные лица направили приглашения и призвали Грузию открыть второй фронт против России, что еще больше усугубило сложность ее геополитического ландшафта.

Спецпредставитель Евразии встретился в Сухуме с Ираклием Тужба, заместителем министра иностранных дел Республики Абхазия, чтобы углубиться во внутреннюю и внешнюю политику Абхазии и изучить будущее развитие страны.

 – Какова геополитическая роль Республики Абхазия на региональной и евразийской шахматной доске?

 – Это интересный вопрос. Поскольку мы невелики, у нас нет потенциала влиять на региональный геополитический процесс. Кстати, глядя на наш исторический процесс, у нас было королевство, принципат, и мы были частью Советского Союза. Несмотря на это, у нас долгая история и традиции абхазской государственности, хотя различные иностранные державы всегда выражали свой интерес к нашей территории.

Поэтому, когда в этом регионе столкнулись интересы двух крупных держав, результатом стала война, которая сильно повлияла на местное население. Как вы знаете, в Средние века на нашей территории также были женевские колонии.

Если рассматривать текущую историю, то у нас прочные отношения с Российской Федерацией. К сожалению, у нас нет таких отношений с другими западными странами, но мы работаем в этом направлении.

Как вы знаете, в настоящее время интересы иностранных держав сталкиваются во влиянии и контроле над Кавказом. Конечно, мы хотели бы, чтобы эти государства как можно скорее пришли к соглашению, которое также могло бы принести пользу Абхазии, особенно в ситуации, сложившейся в нашей стране, с конечной целью развития нашей страны. К сожалению, из-за сложившейся ситуации наша страна дрейфует в этом направлении.

Сегодня мы испытываем огромное политическое и экономическое давление со стороны Соединенных Штатов, а также Европейского союза. Обсуждая западную помощь Абхазии, отметим, что она оказывается в форме организаций ONU, которые получают гранты ЕС и США для решения гуманитарных проблем. Когда мы рассматриваем международные проблемы как наше признание, Вашингтон и Брюссель этим не интересуются, предпочитая концентрировать внимание только на гуманитарной сфере. Мы находимся в ситуации, которую можно охарактеризовать как ‘несправедливую’ и характеризующуюся ‘политикой двойных стандартов’.

В свете моих предыдущих замечаний я могу подтвердить, что Абхазия обладает ограниченными возможностями влиять на международные процессы и геополитическую динамику. Напротив, международные процессы оказывают огромное влияние на внутреннюю динамику и статус Абхазии”.

 – Рассматривая текущую международную ситуацию из-за конфликта в Украине, учитывая, что Россия оказала значительную поддержку независимости и безопасности Абхазии, как ваша страна организовала свою внешнюю политику для установления или продолжения отношений с Европой?

 – Я упоминал эту тему раньше, но я могу проанализировать глубже, чтобы предоставить больше информации. В настоящее время у нас нет никаких официальных отношений с институтами ЕС, потому что Брюссель продолжает поддерживать территориальную целостность Республики Грузия.

Как вам известно, в рамках международного права существуют два различных права, которые являются взаимоисключающими: право на самоопределение и право на территориальную целостность. К сожалению, Запад применял политику двойных стандартов в различных ситуациях, в результате чего в некоторых сценариях право на самоопределение поддерживается, в то время как в наших обстоятельствах Запад предпочел сделать приоритетом право на территориальную целостность.

Очевидно, что мы ссылаемся на признание Косово в 2007 году как на главный прецедент в международном праве. В прошлом, в годы признания Косово, мы вели двусторонние переговоры с Грузией и принимали международных представителей из разных западных стран. Когда мы спросили, почему они признали Косово, они не смогли дать нам конкретных ответов. Они предположили, что Косово было уникальным случаем, хотя они не могли предоставить больше информации или обоснования этой ‘уникальности’.

Говоря о ситуации на Украине, мы официально поддерживаем нашего стратегического партнера, Российскую Федерацию. Следовательно, из-за этого решения Запад и Европейский союз закрыли любые возможности диалога о нашей ситуации и признании. Кстати, отсутствие этих отношений или контактов - это не следствие ситуации на Украине, а результат 30-летней изоляции, которую пережила Абхазия.

В некоторых ситуациях Брюссель занимает более сильную позицию, чем Вашингтон, что может показаться парадоксальным. Например, при обсуждении свободы передвижения абхазским гражданам не обеспечивается это право, что впоследствии ограничивает возможности нашей молодежи путешествовать.

У нас двойное гражданство, абхазское и российское: российский паспорт позволяет нашим людям путешествовать по миру. Поэтому, учитывая ситуацию из-за Украины, в настоящее время гражданам Абхазии сложнее получить визу для поездок в Европу и на Запад.

Кстати, ситуация сейчас ухудшается, и я часто подчеркиваю эту проблему сопредседателям круглых столов Женевской международной дискуссии. Действительно, примерно 25-30% нашего населения имеют только одно гражданство - абхазское, и они не могут путешествовать по миру или подавать документы за границу для получения работы или учебы.

Речь идет о способности этих молодых людей свободно путешествовать по миру и вести свою повседневную жизнь. Мы просим международное сообщество признать наш паспорт в качестве проездного документа: такая возможность существует, и мы знаем, что легче получить это условие, чем быть официально признанным.

К сожалению, мы еще не получили ответа на наш запрос о выдаче проездного документа. В мире есть несколько конкретных примеров такой возможности: например, и Соединенные Штаты, и Соединенное Королевство предоставляют визы гражданам, имеющим только паспорт Северного Кипра. Хотя официальные лица США неоднократно отрицали это, мы показали им собранные нами доказательства того, что Вашингтон признал паспорт Северного Кипра в качестве проездного документа, полезного для получения визы.

Есть также случаи Тайваньско – Китайской Республики и, конечно, ситуация с Косово, суверенитет которого не признан пятью членами ЕС (Испанией, Грецией, Северным Кипром, Словакией, Румынией), хотя эти страны разрешают гражданам Косово использовать свой паспорт в качестве проездного документа.

На основе этого опыта мы просим международное сообщество перенять эту практику, не требуя создания новых условий. К сожалению, страны ЕС заняли жесткую позицию по этому вопросу, хуже, чем Соединенные Штаты. Например, сегодня получить американскую визу проще, чем шенгенскую.

В прошлом, после распада Советского Союза, мы столкнулись с проблемой, что у наших граждан были только советские паспорта, которые больше не принимались. Поэтому, когда некоторым абхазским студентам пришлось посетить Соединенные Штаты в образовательных целях, Вашингтон согласился признать советский паспорт, чтобы выдать им визу. Это было нечто беспрецедентное, потому что власти США предоставили гражданам Абхазии визы, хотя у них были паспорта страны, которой больше не существовало. Этот эпизод служит доказательством того, что воля к успеху может преодолеть любую проблему или препятствие. Сегодня, к сожалению, кажется, что этой воли нет.”

 – Недавно Абхазия договорилась о восстановлении и модернизации аэропорта Сухум. Как эта инфраструктура могла бы помочь национальной торговле и туризму? Какие выгоды и проблемы связаны с этим проектом?

 – Несколько дней назад наш парламент одобрил возможность восстановления и модернизации аэропорта Сухум. Для нас, безусловно, эта инфраструктура может открыть новые возможности и открыть страну для новых туристов. Аэропорт Сухума может увеличить туристический поток и открыть новую логистическую цепочку.

Основными инвесторами являются русские, потому что наш аэропорт нуждается в полной модернизации, расходы на которую может понести только российская сторона.

Мы не можем говорить о международных рейсах, а только о внутренних из-за позиции ИКАО: действительно, Международная организация гражданской авиации (ICAO) не хочет признавать аэропорт Сухум в качестве международной инфраструктуры, потому что для этой организации мы являемся грузинским аэропортом.

Поэтому первым шагом стало соглашение с нашими российскими друзьями и коллегами об установлении двусторонних авиасообщений. Учитывая, что россияне представляют основной туристический поток в Абхазии, установление этих двусторонних авиасообщений принесет значительную пользу нашей стране.

Как вы испытали, приехав в Сухум, в настоящее время въехать в Абхазию из России можно только на пограничном переходе Псоу, где часто стоят длинные очереди из людей. Согласно последним статистическим данным, наибольший трафик на абхазо-российской границе наблюдается летом. Поэтому открытие аэропорта уменьшит длинную очередь в Псоу.

В будущем мы надеемся также открыть прямые рейсы в страны-члены ЕС. Если мы хотим помечтать, было бы удивительно, если бы вы, европейские граждане, могли добраться до Абхазии прямым рейсом из их столицы, например, Рима в Италии”.

 – Не могли бы Вы рассказать нам подробнее об отношениях Абхазии с Россией и Турцией, двумя ключевыми действующими лицами на Кавказе?

 – Как я уже упоминал ранее, Россия является нашим стратегическим партнером. Москва - крупнейшая страна, с которой Абхазию связывают социально-экономические, политические, коммерческие и финансовые отношения. Мы подписали более 200 межгосударственных и межправительственных соглашений с Российской Федерацией в различных сферах на разных уровнях.

Кроме того, у нас также есть различные соглашения с Москвой, касающиеся нашей национальной безопасности, которые гарантируют мир и стабильность. Как вы знаете, украинские официальные лица в качестве главы СБУ (Службы безопасности Украины) пригласили Грузию открыть ‘второй фронт’. Грузинская оппозиция, особенно Объединенное национальное движение, поддержали просьбу Украины, настаивающей на том, чтобы правительство Тбилиси во главе с "Грузинской мечтой" начало конфликт против Абхазии.

Без наших отношений и партнерства с Россией в сфере безопасности и военной сфере просьба Киева об открытии второго фронта стала бы реальностью. Таким образом, очевидно, что Москва служит гарантом нашей стабильности и способствует нашему мирному развитию.

Турция всегда играла значительную роль на Кавказе. В прошлом, для тех, кто знает нашу региональную историю, между Царской и Османской империями шла борьба за контроль над Кавказом. Действительно, было около двенадцати русско-турецких войн за получение регионального влияния.

В настоящее время при обсуждении политических связей ограничения возникают из-за непризнания Анкарой нашей республики в отличие от других стран. Напротив, на неофициальном уровне у нас были разные контакты с турецкими политиками, хотя они и не привели к важному развитию событий для Абхазии.

Как я объяснял ранее, признание Абхазии - это вопрос, который требует большой ответственности со стороны главы государства, поскольку он включает в себя также геополитическое измерение. Увы, турецкое руководство не созрело для признания Абхазии на международном уровне.

Я должен также подчеркнуть, что у нас разные контакты и отношения с Турцией на неофициальном уровне. В Турции проживает наша самая большая диаспора, около 500 тысяч абхазов, которые чрезвычайно активны во внутренней политике Турции. Например, в парламенте Турции в настоящее время есть абхазский политик, который способен представлять потребности и чаяния нашей диаспоры.

В 90-х годах, хотя Абхазия выиграла войну против Грузии, мы столкнулись с тотальной блокадой со стороны соседних стран, что сделало невозможным для нашего народа поездки и торговлю за границей. В этот тяжелый период мы выжили благодаря Турции: действительно, мы импортировали с турецкого рынка все продукты, необходимые для выживания нашего населения.

В свете сложившейся ситуации мы не ожидаем от Анкары какого-либо политического прогресса на международном уровне в ближайшем будущем.”

 – Как бы Вы оценили недавний 58-градусный раунд Женевских международных дискуссий?

 – Мы не достигли конкретной или уникальной цели в недавнем 58-градусном раунде женевских международных дискуссий. Помимо этого, я хочу подчеркнуть, что это единственный международный формат, который у нас есть на сегодняшний день. Главной целью Женевской международной дискуссии является соглашение о ненападении, которое до сих пор не было подписано.

Присутствие Организации Объединенных Наций, Европейского Союза, России и Соединенных Штатов на этих круглых столах подчеркивает важность этого формата. Эта платформа также гарантирует, что диалог снижает вероятность новой войны с Грузией.

Женевские международные дискуссии также дают возможность провести конфронтацию и диалог с основными международными игроками о наших потребностях и запросах. Это единственный формат, который позволяет нам вести официальные переговоры с Европейским союзом.

Кстати, с самого начала, хотя у этого формата есть некоторые цели и концепции, которые нас не интересуют, мы оцениваем их как важные, потому что это единственная международная площадка, которая у нас есть.

До 2008 года у нас был формат, поддерживаемый Организацией Объединенных Наций. Этот формат был лучше того, что мы имеем сейчас, потому что в то время Грузия и Абхазия рассматривались как стороны, вовлеченные в конфликт. После 2008 года соглашение Медведева-Саркози учредило эту структуру, которая исключает Абхазию как одно из субъектов, вовлеченных в конфликт. Таким образом, мы формально участвуем в Женевском международном диалоге в качестве ‘экспертов’ без какого-либо представительства наших соответствующих стран.

Основная проблема заключается в том, что мы пошли на это, чтобы начать переговоры с грузинами относительно договора о ненападении, однако грузины изменили этот формат, чтобы развивать отношения с Российской Федерацией и оказывать давление на Москву, чтобы она подписала соглашение о ненападении с Тбилиси.

Грузинские дипломаты смогли проинформировать общественное мнение о том, что в 2008 году в Абхазии также был конфликт. Действительно, в августе 2008 года грузинские войска атаковали только Южную Осетию. Тем временем наши вооруженные силы провели специальную военную операцию по освобождению Кодорского ущелья, которое с 1993 года находилось под грузинской оккупацией. Без каких-либо военных столкновений мы вновь установили контроль над этим регионом, который принадлежал нашей суверенной территории.

У нас не было конфликта с Грузией в 2008 году, как утверждала тбилисская пропаганда. Грузины достигли цели информировать общественное мнение о ‘конфликте с Абхазией в 2008 году" и скрыть свою агрессию против Абхазии в 1992-1993 годах.

Таким образом, грузинское руководство, вместо того чтобы подтвердить войну 1992-1993 годов, начатую их агрессией, переложило вину на Российскую Федерацию. Поэтому Тбилиси создал эту фальшивую новость о том, что в 90-е годы конфликта с Абхазией не было. К сожалению, официальные лица ЕС полагаются только на грузинский нарратив и считают, что абхазо-грузинский конфликт начался только в 2008 году. Благодаря этой стратегии Грузия изолировала нашу страну также и на уровне международных СМИ.

https://www.specialeurasia.com/2023/08/10/abkhazia-irakli-tuzhba/