В то же время руководство страны при любой смене власти рапортует о едва ли не скачкообразном росте бюджета. Предлагаю обратиться к цифрам, памятуя, что сравнение бюджетов разных лет без учета инфляции достоверной картины не дает.
Бюджет Абхазии на 2025 год составляет (округленно) 17,3 млрд руб., из которых 5,3 млрд – российская финансовая помощь. Получается, что собственные доходы бюджета – 12 млрд руб. Собственные доходы бюджета Абхазии в 2010 году составляли 1,9 млрд руб. То есть вроде бы рост более чем в шесть раз! Однако тут стоит иметь в виду рост цен (индекс инфляции) и соответствующее падение покупательной способности рубля. Официальный индекс инфляции согласно цифрам Росстата с декабря 2009 по январь 2025 года составляет 191 %. Но цифры Росстата не соответствуют реальности.
Никто не поверит, что за последние 15 лет цены выросли всего лишь в 1,9 раза. Существует множество серьезных исследований по этой теме, демонстрирующих политическую ангажированность официальной статистики. Даже при самом скромном индексе роста цен в размере 10% в год за 15 лет индекс инфляции составит 418 %. Примерно такой же результат мы получаем, если ведем пересчет посредством доллара. Иными словами, 1,9 млрд руб. в 2010 году соответствуют 8 млрд руб. в 2025-м. Таким образом, рост собственных доходов бюджета Абхазии за 2010–2025 годы составил в сопоставимых ценах 50 % (8 млрд руб. + 50 % = 12 млрд руб.). Или менее 3 % в год!
Если учесть, что в 2010 году софинансирование бюджета за счет России составляло 50 %, а в 2025 году – 30 %, то получается, что весь бюджет 2010 года (3,8 млрд руб.) в сопоставимых ценах составил бы 16 млрд руб. против 17,3 млрд руб. в 2025 году. Выходит, что в целом наш бюджет вместе с российской помощью за 15 лет в сопоставимых ценах вырос всего лишь на 1,3 млрд руб. При этом за предыдущий 15-летний период – с 1995 по 2010 годы – в сопоставимых ценах – бюджет вырос в 8 раз.
Можно говорить о низкой базе 1995 года, от которой ведется отсчет, можно применить другую более сложную и, возможно, более точную методологию пересчета, но это в целом картины не изменит: цифры говорят сами за себя. В первые 15 послевоенных лет Абхазия развивалась более быстрыми темпами, а потом произошло торможение, которое продолжается и сейчас. Так в чем же причины и что надо делать? Я вовсе не склонен обвинять кого-либо в просчетах или плохом управлении. Наверное, это имело и имеет место. Очевидно главное: беззаботные времена, когда благодаря российской помощи можно было ни о чем не думать и заниматься ее освоением, канули в Лету.
Какой экономический и социальный проект будет актуален сегодня? Какова программа и конкретные меры экономической политики должны быть применены? Эти вопросы ждут решения. И наполнение бюджета – лишь часть этого процесса. Существуют две основные причины, препятствующие росту собственных доходов бюджета.
Первая – это огромный размер так называемой теневой экономики. Обычно люди думают, что теневая экономика – это дело преступников и связанной с ними публикой. На самом деле это обычные граждане и предприниматели, желающие минимизировать налоги. По некоторым оценкам, в процентном отношении доля теневой экономики в Абхазии составляет до 50–55 %, хотя, вполне возможно, что и выше.
Если вы совершаете покупку в магазине без кассового чека или наняли человека для работы на участке и заплатили ему наличными, то это нигде не учитывается. Соответственно, налоги не выплачиваются и на показатели ВВП это никак не влияет. Каждый из нас может на собственном опыте понять, как часто мы что-то оплачиваем или продаем без отчетности. Нигде в мире налоги не уплачиваются добровольно. За этим установлен строгий контроль.
Обязанность платить налоги зафиксирована и в нашей Конституции. В то время как наши налоговые органы большую часть времени заняты отчетностью, различного рода проверками, борьба с теневой экономикой остается на втором плане. А самое главное в этом деле – кассовая дисциплина. В американском магазине или аптеке за продажу без кассового чека одного-единственного товара штраф может составить сумму до 10 тыс. долларов! Я не призываю вводить и у нас такие строгости, но кассовая дисциплина – это основа основ, и начать надо именно с нее, постепенно и методично наращивая усилия, внедряя современные технологии, вплоть до серьезных налоговых скидок на уплату налогов в режиме онлайн.
Еще одна причина – низкие налоги. Автор этих строк имеет самое прямое отношение к существующей налоговой системе. Сразу после войны, в 1993-1994 годах, когда в налоговой сфере была полная неразбериха, основные доходы бюджета формировались за счет таможенных платежей. В августе 1994 года по поручению В. Г. Ардзинба я, как министр экономики, организовал команду из лучших в то время наших экономистов, и мы провели «мозговой штурм» проблемы. Взяв за основу подход к формированию налогов в Российской Федерации, мы все творчески переработали и упростили. В результате уже в сентябре были разработаны и приняты Парламентом 12 новых законов, большинство из которых (с небольшими изменениями) действуют и сегодня. По сравнению с российскими законами налоговая нагрузка была снижена вдвое. Мы исходили из того, что абхазский бизнес только начал развиваться, и, чтобы предприниматели встали на ноги, необходимо было время. Кроме того, тогда администрировать высокие налоги было бы крайне затруднительно, поскольку становление Абхазского государства происходило в тяжелейших условиях. Так что возник своего рода неписаный договор между государством и бизнесом: низкие налоги давали более высокие темпы развития. Более того, решение о создании новой налоговой системы было принято посреди финансового года, в сентябре 1994-го, что называется, с колес. Риск бюджетного провала был высок, но на него пошли. Время показало, что решение было правильным. Бизнес в Абхазии постепенно креп, и даже в условиях блокады развивалась торговля, появлялись банки и финансовые компании, не отставали и госкомпании. Соответственно, рос и бюджет.
После того как к руководству в России пришли новые люди, была отменена блокада Абхазии, а с середины 2000 годов ситуация поменялась в корне, и Абхазия начала наверстывать упущенное. После признания независимости нашей страны Российской Федерацией в 2008 году и поступления российской экономической помощи развитие пошло еще быстрее. Абхазский бизнес окреп и стал вполне конкурентоспособным, по крайней мере, на нашей территории. Между тем налоговая система, созданная в особых обстоятельствах для совершенно иных задач, перестала соответствовать духу времени. В этом вопросе мы отстали как минимум на 10 лет.
Кто сказал, что современным реалиям соответствует 10 % ставка НДС или 18 % ставка налога на прибыль, или ставка подоходного налога в размере 10 %, да еще и без прогрессивной шкалы? (Но даже эти налоги платят с грехом пополам.) Почему такие мизерные сборы по земельному налогу, акцизам и по налогу на имущество?
Абхазский бизнес уже прошел стадию становления, когда налоговые льготы ему были крайне необходимы. Сегодня это уже приводит к серьезному расслоению общества, слабости бюджета и невозможности поддерживать социальную стабильность. Невозможно представить, что было бы при отсутствии российской помощи.
Однако посмотрите на наши улицы, на наш «автопарк». Даже на улицах Парижа и Рима не так велик процент дорогих машин, как в Сухуме… И при этом у нас мизерные пенсии и мизерная поддержка социально незащищенных слоев населения.
Мне представляется разумным в течение двух-трех лет довести ставку НДС до 16–18 %, а ставку налога на прибыль до 24–25 %. Таможенный НДС должен быть постепенно уравнен с российским – до 20 %, за исключением некоторых групп товаров, например, детского питания или медикаментов. Чтобы облегчить жизнь импортерам, можно давать таможенную отсрочку по уплате НДС на определенный период. В перспективе можно было бы подумать о замене НДС на налог с продаж (оборота). НДС вообще эффективен, когда существуют многоступенчатые производственные цепочки. Для условий Абхазии налог с продаж проще и понятнее, однако и здесь очень важна прежде всего кассовая дисциплина.
Еще в августе 1994 года мы рассматривали возможность отмены НДС и введения налога с продаж, и, скорее всего, уже тогда он был бы введен, если бы не усложняющее обстоятельство: мы не располагали современными кассовыми аппаратами, работающими от батареек, а свет отключали почти ежедневно.
Надо решить, наконец, вопрос о прогрессивной шкале подоходного налога. Десятипроцентный (10 %) подоходный налог в современных условиях – это явная социальная несправедливость. Было бы верно при доходе свыше 100 тыс. руб. в месяц удерживать 15%, а свыше 300 тыс. – 20%. Также надо решить вопрос о взимании подоходного налога с трудовых мигрантов. Если человек работает официально, то за уплату подоходного налога отвечает организация, и в этом случае все более или менее ясно. Если же мигрант приехал на работу по так называемому свободному найму (по некоторым оценкам, таких более десяти тысяч), просчитать его доходы практически невозможно. В этом случае на данном этапе я предлагаю систему вмененного (т. е. не зависящего от фактического заработка) налогообложения, например, в размере 8–9 тысяч рублей в месяц (известно, что такой налог «отбивается» за два-три дня работы). И еще очень важно, чтобы разрешение на длительное проживание с семьями для трудовых мигрантов выдавалось только в исключительных случаях и при официальном трудоустройстве.
Ставка земельного налога в г. Сухуме составляет 60 руб. за сотку в год. Владелец земельного участка размером в 4 сотки стоимостью в 8–10 млн. руб. в центре Сухума, например, должен заплатить всего лишь 240 руб. в год! Такой налог невозможно администрировать, т. е. затраты по сбору налога больше самого налога. С гаражей и участков земельный налог по факту не взимается и даже нет никакого учета этой недвижимости. Земельный налог фактически переложили как дополнительный налог на бизнес, введя огромные повышающие коэффициенты. Ставка для бизнеса увеличивается в 50, а то и в 100 раз. Тем самым извращено само понятие земельного налога. Ценность земли существует сама по себе и все равно оценивается рынком, и она не зависит от вида деятельности. А у нас сделали так, что зависит. Вместо того чтобы с учетом инфляции скорректировать закон о плате за землю, принятый в 1996 году, в 2015-м был принят новый закон о ставках земельного налога с повышающими коэффициентами для бизнеса, в корне противоречащий первому закону и извращающий само понятие платы за землю. В результате по этому виду налогов мы имеем мизерные сборы. Если земля, ее ценность – наше общее бесценное достояние, то почему мы не можем собрать даже 100 млн руб. в год по этому виду налога по всей республике, когда можно собрать как минимум два-три миллиарда? Надо ли спрашивать, почему и в интересах каких таких землевладельцев и землепользователей наши самые ценные прибрежные земли не приносят заметного бюджетного дохода? Кто пролоббировал закон, согласно которому крупнейшие землепользователи уплачивают налог только с восьми гектаров, а остальной землей пользуются бесплатно? Почему природная рента, в том числе и земельная, оказывается в руках частных землепользователей, а не изымается через налоги в общенародных целях?
Акцизы. Косвенные налоги, которыми облагаются товары не первой необходимости, спрос на которые при повышении цены, как правило, сильно не падает (алкоголь, сигареты, топливо, драгоценности, дорогие автомобили, меха, сладости и др.). Этот вид налога тоже не дает особых доходов бюджету. А мог бы быть существенным подспорьем. Во-первых, низкие ставки, во-вторых, наши так называемые дьюти-фри, которые по сути незаконно (контрабандно) работают на внутреннем рынке и тем самым подрывают доходную базу бюджета. В некоторых странах, например, в Дании, акцизы дают огромный доход, сопоставимый со всеми немалыми пенсионными выплатами. Можно было бы подумать об увеличении акцизных ставок, а еще лучше, установить акциз на бензин и дизель в размере 10 руб. за литр и дополнительные доходы (1,5–2 млрд руб.) полностью направить в Пенсионный фонд. Да, это вызовет недовольство заинтересованных лиц, да, это одноразовый рост цен на многие товары, но, с другой стороны, до каких пор у нас будут выплачивать нищенские пенсии и социальные пособия? Разве можно прожить на три, пять, десять тысяч?
Да, как экономист я вынужден признать, что мы еще довольно долго будем оставаться небогатой страной, но мы просто обязаны в короткий срок значительно сократить число граждан, живущих за чертой бедности и полностью ликвидировать нищету! Минимальная зарплата – 20 тыс. руб. – вполне реальна, если не раздувать безмерно чиновничий аппарат. Напомню, что минимальная зарплата – это законодательный запрет платить меньше прожиточного минимума, а не оплата «по возможности».
Вспомнилась одна история, связанная с акцизами. Весной 1998 года миссия Всемирного банка проводила довольно широкое исследование послевоенных первоочередных потребностей Абхазии, и как председатель Национального банка я постоянно был на связи с представителями миссии. Они изучили буквально все, вплоть до проб воды в колодцах в каждой деревне. Наши потребности были оценены в огромную сумму – 600 млн долларов, что в сто раз было больше бюджета страны на тот момент. Цель миссии была очевидна – заманить нас своими предложениями, мол, помиритесь с грузинами, и мы все профинансируем.
Мы их дипломатично выслушали и проводили обратно в Грузию, а многостраничный отчет остался у нас.
Я тогда обратил внимание на одну деталь. В отчете утверждалось, что вода во всех реках, источниках и колодцах в Абхазии по качеству, минеральному составу является практически идеальной питьевой водой. Только одного элемента в ней мало – йода. А недостаток йода вызывает эндокринные нарушения в щитовидной железе. И действительно, у нас люди чаще обычного страдают от нарушений в работе «щитовидки». Это, кстати, характерно для всех горных регионов. На мой вопрос, что же можно с этим сделать, был дан простой ответ – введите большой акциз на импорт обычной поваренной соли или вообще запретите ее ввоз и ввозите только йодированную соль. Поскольку в Абхазии пищу довольно часто и сильно солят (аджика и прочее), возникнет нужный баланс и заболеваемость резко снизится. Однако я тогда не нашел поддержки ни в правительстве, ни, что самое удивительное, у медиков. Вопрос был тогда воспринят как мелкий и несущественный. Может, стоит к этому вернуться. Ведь недавно проведенная российскими врачами диспансеризация детей вновь выявила эту проблему. Кстати, еще о медицине и акцизах. Неплохо было бы подумать и об акцизе на сахар и сахаросодержащие продукты и напитки, которые давно признаны вредными.
Налог на имущество. Огромные, миллиардные потери для бюджета. Налог практически не работает уже много лет. Обычно ссылаются на отсутствие государственного кадастра недвижимости и трудности при расчете этого вида налога. Проблема не решается десятилетиями, и это при том, что для решения вопроса налога на недвижимость, создание кадастра и кадастровой палаты вовсе не является обязательным условием. В конце концов, в Абхазии давно работают оценочные компании, совершаются нотариальные письменные сделки с недвижимостью и существует представление о рыночных ценах на имущество. При определении кадастровой стоимости возможно расхождение с рыночной стоимостью, ведь первая отражает лишь усредненную оценку второй. Никто не мешает на первом этапе сделать заниженную кадастровую оценку в размере 40–50 % от рыночной стоимости, если соответствующим образом пересчитать имеющиеся в БТИ данные. И на то же на первом этапе можно установить пониженную ставку налога, скажем, в размере 0,2 % в год. Если дом в Сухуме или квартира стоят 10 млн рублей, почему нельзя уплатить налог на имущество 8–10 тыс. рублей в год? У нас налог на имущество физические лица практически не платят, а юридические – платят символические суммы. Налог на транспортные средства тоже не отражает существующей реальности и «джипизации» наших дорог. Зачем вообще администрировать налоги на имущество, если от них нет никакого существенного бюджетного дохода?
И еще вопрос, связанный с недвижимостью. До сих пор существуют так называемые квартиры, дома и другие объекты, которые просто «заняты» и никак не оформлены. Прошло уже 32 года после войны. Надо, в конце концов, оформить эту недвижимость по фактическому владению, если нет спорных вопросов. А владельцы пусть платят налоги. Когда-то я познакомился с русским художником, уехавшим в 70-годы прошлого века в Париж. Он зарабатывал на жизнь, рисуя портреты туристов на площади перед Нотр-Дам-де-Пари. Судя по тому, что он снимал квартиру в центре Парижа, зарабатывал неплохо. Он 20 лет исправно переводил деньги за аренду, не зная, что хозяйка квартиры умерла 15 лет назад и не оставила наследников. И в итоге – он получил эту квартиру на законном основании. Т.е. фактический владелец недвижимости по французским законам имеет право на недвижимость, если никакие наследники на нее не претендовали в течение 15 лет! А что в Абхазии? Мы делаем вид, что мы святее Папы Римского?
Все сказанное выше – по существу предложение начать новый этап реформ, которые были бы направлены на переход от бюджета выживания к бюджету развития. Это позволит в кратчайшие сроки увеличить доходы бюджета до 35–40 млрд руб. Разумеется, все дополнительные доходы в первую очередь должны быть направлены на социальные программы. Никаких дополнительных расходов на госаппарат! Он разросся непомерно и должен быть жестко сокращен, ибо его аппетиты способны поглотить любой бюджет.
Рост бюджета развития позволит напрямую финансировать или субсидировать многие важные общенациональные проекты, активно развивать государственно-частное партнерство, выделяя на эти цели ежегодно 4–6 млрд руб. Это важная, но отдельная тема, выходящая за рамки этой статьи.
Скажу лишь, что серьезно запущенную ситуацию в энергетике будет крайне сложно выправить без существенных бюджетных вливаний.
Другие первоочередные законы. В нашем законодательстве существуют очевидные пробелы, угрожающие безопасности государства и позволяющие чиновникам любого уровня трактовать законы по своему усмотрению, поскольку у нас никто не может трактовать законы, даже сам Парламент, их принявший.
Начнем с Конституции. Известно, что в России еще в 2020 году решением Конституционного суда было определено, что Конституция РФ имеет приоритет над международным правом, международными обязательствами и решениями международных организаций. Это объясняется тем, что международное право уже в значительной степени разрушено, его откровенно нарушают и трактуют, как хотят, многие международные организации и институты находятся под давлением, перестали играть позитивную роль и подчиняются неким «правилам» Запада. Даже такая огромная и сильная страна, как Россия, опасается неадекватности и видит угрозу в приоритете международных обязательств перед национальными. А что же Абхазия? Очевидно, что нужно реагировать на изменения в мире. Тем более, что это вполне вписывается в процесс «гармонизации». Поэтому назрела необходимость принять поправки к Конституции о приоритете Конституции и конституционных законов Республики Абхазия над международными обязательствами. Это просто необходимая защита нашего национального правового поля.
Согласно ст. 5 Конституции Абхазии земля и другие природные ресурсы являются собственностью народа, т. е. в Абхазии нет частной собственности на землю, и она не подлежит купле-продаже. Однако это не значит, что земля не является ценностью, и пользоваться и распоряжаться ею можно бесплатно и по своему усмотрению. Эта статья является защитной, и она исключительно важна, но этого недостаточно. Существуют еще права на пользование землей, и права эти можно продать, заложить и таким образом произвести отчуждение в третьи руки. Продажа или залог прав пользования землей – это практически скрытая форма продажи земли в обход Конституции. Необходимы поправки в земельное законодательство, которые серьезно ограничат возможность торговли (и залога) правом на пользование землей, в первую очередь, необходим полный запрет на это в прибрежных землях. Если кто-либо получил в пользование землю для реализации того или иного проекта, он не должен иметь права передачи прав на пользование землей третьему лицу, в том числе через механизм залога (ипотеки).
Более того, считаю необходимым рассмотреть вопрос о введении уголовной ответственности за спекуляцию правами на землю, т.е. за скупку прав на землю с целью их дальнейшей перепродажи. В некоторых странах уголовная ответственность за подобные деяния существует, и в России этот вопрос также обсуждается в экспертном сообществе. Но для России с ее огромной территорией этот вопрос не так злободневен, как для Абхазии, земельные ресурсы которой очень ограничены. Земельные спекуляции представляют огромную угрозу для Абхазии ввиду ограниченного количества исключительно ценных земель, которые могут быть скуплены практически мгновенно, и при этом на самой земле ничего не происходит, а деньги из страны просто выкачиваются.
Бенефициары или выгодоприобретатели. В абхазском законодательстве такое понятие вообще отсутствует. И это порождает полную непрозрачность значительной части бизнеса в Абхазии. Представим, что некая иностранная компания учредила в Абхазии (условно) ООО «Черное море», и эта компания купила торговый или туристический объект. Учредителем этой компании может быть еще какое-нибудь ООО, а учредителем последней – офшорная компания. И так до бесконечности.
Как вы думаете, регистрирующее фирму Министерство юстиции Абхазии будет знать, кто реально купил объект в Абхазии? И кто, вообще, является собственником тех или иных объектов? Этот пробел в законодательстве необходимо устранить. Конечный бенефициар – это всегда физическое лицо, и абхазские регистрирующие органы при регистрации любой компании должны иметь эту информацию.
Разумеется, в некоторых случаях в интересах госбезопасности конечный бенефициар может быть засекречен, но не для соответствующих органов.
Закон о контроле над расходами физических лиц. Это важнейший из антикоррупционных законов, без которого у налоговых служб нет полномочий выяснить у того или иного физического лица, на какие средства приобретены, например, дом, предприятие, отель? Уплачены ли налоги с доходов? Разве является секретом, что в Абхазии немало очень состоятельных людей, получающих небольшую официальную зарплату или вовсе не имеющих официальных доходов и при этом живущих на широкую ногу?
В России Закон о контроле над расходами существовал до 2007 года, и он был отменен, по всей видимости, из-за того, что в стране разворачивалась подготовка к масштабной приватизации (которая из-за кризиса 2008 года так и не произошла), и надо было сделать так, чтобы не возникали «ненужные» вопросы о происхождении тех или иных капиталов.
Помнится, что тогдашний министр финансов РФ Алексей Кудрин, выступая по телевидению, сказал, мол, нечего гоняться за отдельными физлицами, потому что основными налогоплательщиками являются юридические лица.
Странная логика, как будто за юридическими лицами не скрываются интересы физических лиц. Кроме того, если в России на долю подоходного налога приходится 18 % бюджетных доходов (в Абхазии – 12 %), то в наиболее развитых странах – 40–50 %, и именно подоходный налог является основным источником доходов бюджета.
Защита национального сельскохозяйственного производителя. Это аксиома, прописанная во всех учебниках по экономике, но в нашем законодательстве об этом нет ни слова. Если коротко, то защита национального сельхозпроизводителя необходима по многим соображениям: продовольственная безопасность, рабочие места в сельском хозяйстве; опасность исхода сельского населения в города, безработицы и социальных проблем; угроза роста преступности, необходимость сохранения языка, традиций и национальной идентичности, контроль качества и экологическая безопасность продуктов питания, технологическое развитие сельского хозяйства и инвестиции в новые технологии. Список можно продолжить. Обратите внимание, что даже Евросоюз, всячески поддерживающий Украину в ее войне с Россией и несущий огромные материальные затраты, отказывает ей в беспошлинном ввозе сельхозпродукции на свою территорию. Вот насколько чувствителен этот вопрос. Все соседи Абхазии – от России (Краснодарский край) до Турции и Азербайджана – являются развитыми аграрными странами, с которыми крайне сложно конкурировать даже на нашем внутреннем рынке, и мы должны ставить задачу приоритетного развития сельского хозяйства хотя бы для того, чтобы по возможности максимально за счет собственных продуктов накормить туристов, сократив тем самым продовольственный импорт.
Другими словами, необходимо добиться, чтобы сельское хозяйство стало выгодным и даже сверхприбыльным бизнесом. А для этого нужны ценовой зонтик в виде таможенных пошлин и квот на импорт (в тех случаях, когда это возможно), инвестиции, налоговые льготы и всяческое стимулирование экспорта.
Законотворчество – это непрерывный процесс, в который вовлечены депутаты, специалисты, эксперты, политические и правовые институты. Предложенные выше меры не являются исчерпывающими, они лишь отражают определенное видение перспектив развития нашей страны.
Нужны еще десятки новых законов, направленных на превращение Абхазии в успешно развивающуюся страну, обеспечивающую своим гражданам стабильность и благосостояние. Очевидно, что реформы назрели и надо двигаться вперед, чтобы продолжать государственное строительство в современных условиях и не оказаться на обочине истории.
***
Барганджия Даур Андреевич - экономист, выпускник МГИМО МИД СССР, окончил аспирантуру МГУ им. М. В. Ломоносова, кандидат экономических наук, доцент.
В 1991–1996 гг. был депутатом Первого Парламента РА, в 1994–1996 гг. – министр экономики, в 1996–1998 гг. – председатель Национального банка РА. Автор налоговой реформы 1994 года, а также значительной части законодательства РА в области экономики. В течение 17 лет преподавал в АГУ. В настоящее время живёт и работает в Москве.
https://gazeta-ra.info/ekonomika/item/3014-tochka-zreniya
