Это были трудные переговоры, которые завершились подписанием итогового документа, предусматривающего прекращение огня, вывод грузинских войск, обмен военнопленными, обеспечение возвращения беженцев, которых к тому времени насчитывалось уже несколько десятков тысяч человек, возобновление деятельности органов власти Абхазии на всей территории республики.
У руководителей Абхазии на момент подписания документа, не было возможности ознакомиться с темой, и внести свои предложения. Владислава Ардзинба поставили перед фактом. Ему предложили в ультимативной форме подписать совершенно не выгодный для Абхазии документ.
Однако Владиславу Ардзинба и членам абхазской делегации все же удалось единственное – добиться исключения из текста пункта, в котором осуждались добровольцы, прибывшие на защиту Абхазии. Главным камнем преткновения при принятии документа было то, что в нем был обойден ключевой момент, необходимый для установления мира в регионе, – незамедлительный вывод с территории Абхазии войск Госсовета Грузии. Вместо этого в тексте фигурировало положение о «передислокации войск из зоны конфликта», после которой вооруженные силы Республики Грузия не должны превышать «согласованного уровня, необходимого для достижения целей данного соглашения».
Но ни один пункт соглашения грузинской стороной выполнен не был. Военные действия на территории Абхазии продолжались.
5 сентября в 12:00 вступило в силу Московское соглашение, однако уже через 10 минут на Гагрском направлении начался обстрел позиций абхазских ополченцев войсками Госсовета Грузии с применением бронетехники. Обстрел продолжался в течение всего дня.
Крупное сражение развернулось и на Гумистинском фронте. Грузинская сторона применила тяжелую технику и авиацию, чтоб захватить город Гудаута и тем самым сломить сопротивление абхазских ополченцев, однако совместные действия Абхазской Армии и добровольцев из Северного Кавказа остановили наступление грузинских войск.
6 сентября 1992 года, по возвращении в Гудауту, Владислав Ардзинба и члены делегации дали пресс-конференцию, где объяснили мотивы, по которым пошли на подписание Итогового документа. Владислав Ардзинба выразил своё мнение об итогах Московской встречи, сказав, что абхазская сторона всегда стремилась к решению проблемы политическими методами, однако режим, существующий сейчас в Грузии, привык решать вопросы силовыми методами. «Достаточно вспомнить тот путь, которым он (Шеварднадзе – ред. АП) пришёл к власти, затем это продолжалось при «наведении порядка» в Южной Осетии и Мегрелии», - отметил Ардзинба.
Говоря об итоговом документе, Ардзинба заявил, что на встрече проталкивался тот вариант, который устраивал Грузию. «Мы вынуждены были подписать этот вариант, иначе перед всей мировой общественностью мы предстали бы как виновники срыва переговоров и нас обвинили бы в желании продолжить кровопролитие», - сказал Ардзинба.
Он обвинил грузинскую сторону в нарушении условий Московского соглашение и высказал мнение, что возвращение Верховного Совета и Правительства Республики Абхазия в Сухум возможно только в том случае, если из города будут полностью выведены войска Госсовета. Он заявил: «Мы не намерены работать под дулами автоматов».
2 октября абхазские формирования совместно с добровольческими отрядами перешли в наступление и освободили Гагру, а 6 октября – всю северо-западную часть Абхазии до границы с Россией. Это во многом изменило ситуацию.
***
Владимир Зантария. «Ставшая исторической, стенограмма Московской встречи от 3 сентября 1992 года, посвященной подписанию Итогового документа, обнажает немало закулисных моментов, связанных с подготовкой сепаратной сделки между Шеварднадзе и Ельциным. Новый
вариант документа был представлен абхазской делегации всего лишь за пять минут до начала протокольной встречи.
Поставленный в безвыходное положение, Владислав Ардзинба вынужден заявить Президенту России о том, что эта политика силового давления ни в коем случае не учитывает интересов Абхазии.
«Мне весьма обидно, Борис Николаевич, что такой важный документ, от которого зависит судьба народа, который я здесь представляю, все же подписывается путем такого жесткого давления на представителя маленькой Абхазии», – гласит стенограмма Московской встречи.
Руководитель Абхазии настойчиво требует вывода грузинских войск, усматривая в них источник всей конфронтации и всего военного конфликта. Он призывает присутствующих вернуться к решению политических проблем за столом переговоров как во всем цивилизованном мире.
Уже во время процедуры подписания документа, несмотря на оказываемый сильный нажим, Владислав Григорьевич вновь обращается к Президенту России с просьбой предоставить время для окончательного согласования текста принимаемого решения с членами абхазской делегации. Он обращает внимание Б. Н. Ельцина на то, что «… в этом документе даже не ставится вопрос о конституционных органах власти, которые упразднены в результате ввода войск».
Аргументы руководителя Абхазии были настолько весомы, что Президент России в конечном итоге вынужден предоставить ему 15 минут на уточнение отдельных пунктов.
Владислав Григорьевич подписывает Итоговый документ, принципиально настаивая на учете своего особого мнения по 11-й статье, касающейся добровольцев.
В. Г. Ардзинба заявляет о том, что он не может с точки зрения нравственной и правовой осуждать людей, которые пришли в Абхазию жертвовать своей жизнью ради абхазского народа, ради всех народов Абхазии. Вот один из наиболее важных фрагментов его выступления перед журналистами после подписания Итогового документа:
«Но я должен сказать, прежде всего, что я тоже подписал этот документ, подписал в силу того обстоятельства, что на территории Абхазии осуществляется геноцид абхазского народа. Изгоняются оттуда десятки тысяч людей: русских, армян, греков. Произведены огромные разрушения на территории республики. Это колоссальный ущерб. И мы стоим перед лицом того, что наш народ будет, может быть, полностью истреблен в силу того соотношения сил и тех средств, которые используются по отношению к этому народу. И сейчас, коль есть возможность в какой-то мере не допустить дальнейшего кровопролития, и появилась такая возможность, я тоже подписал этот документ, хотя отдаю себе отчет в том, какие значительные подводные камни есть под всем этим документом, что в принципе может привести к серьезным последствиям, но я здесь надеюсь, очень надеюсь и на позицию Бориса Николаевича Ельцина, на позицию руководителей республик, которые твердо заявили, что в моей очень сложной ситуации и в материальной, и в другой, они окажут всяческую поддержку и не допустят ни истребления абхазского народа, ни дальнейшего попрания прав человека в Абхазии».
Позже депутат Парламента Абхазии, видный политический деятель и ученый Юрий Воронов, оценивая результаты Московской встречи, на которой он присутствовал в качестве члена абхазской делегации, в интервью газете «Литературная Россия» (11 сентября 1992 г.), в частности, скажет: «Разговор для абхазской делегации был трудным, а порой и унизительным. Из него были исключены всякие оценки и анализ происшедшего. Упоминание о нарушениях прав человека вызвало у окружения Шеварднадзе окрик: «Провокация!». В ход шли и грубое давление и уговоры. Руководствуясь главным – остановить кровопролитие – Владислав Ардзинба поставил свою подпись под Итоговым документом. Решит ли эта высокая бумага проблемы Абхазии, покажет будущее…»
Из книги: Владимр Зантария. «Слово о Первом Президенте»
***
Историк Станислав Лакоба: "Подписание в Москве Соглашения о прекращении огня в Абхазии было поворотным моментом. Была очень сложная обстановка и неадекватное поведение Бориса Ельцина… По сути дела, это было продолжением сговора между Ельциным и Шеварднадзе, но в то же время это был рубеж, когда началась переоценка происходящего, в том числе и в кругах российской политической элиты… Сохранился подробный документ и стенограмма долгого и драматического заседания. Огромную роль сыграло выступление Владислава Ардзинба. … Ардзинба прямо сказал, что Грузия совершает геноцид абхазского народа, и надеется, что руководство России остановит это насилие. В ближайшем окружении председателя Верховного Совета были люди, которые воспринимали это подписание, как капитуляцию. Однако дальнейший ход политических событий показал, что подписание этого Соглашения оказалось переломным в ходе грузино-абхазской войны»
https://regnum.ru/news/879295.html
***
Председатель Союза журналистов РА, гендиректор телеканала «Абаза-ТВ» Руслан Хашиг: «Московская встреча руководителей республик Кавказского региона является, на мой взгляд, самым знаковым событием в переговорном процессе в ходе Отечественной войны народа Абхазии. Она не могла не повлиять на развитие событий, как политического, так и военного характера.
Во встрече принимали участие руководители Абхазии и Грузии – Владислав Ардзинба и Эдуард Шеварднадзе, руководители Северо-Кавказских республик и Юга России. Инициатором проведения встречи была Российская Федерация, которую представлял президент Борис Ельцин.
Абхазия была настроена на то, что в результате этой встречи можно будет добиться прекращения войны. А чтобы реализовать эту сверхзадачу, нужно было вывести грузинские войска из Абхазии, подготовить и подписать соглашение.
Я, как журналист, имел возможность присутствовать на протокольной встрече и итоговой пресс-конференции, почувствовать их атмосферу и эмоциональный накал.
Так получилось, что после этой встречи по поручению Владислава Ардзинба мне удалось заполучить её стенограмму, хотя это документ для служебного пользования под грифом «секретно». Такие документы хранятся в МИД и могут быть открыты для общего доступа по истечении 25 - 50 лет. Нам передали два экземпляра стенограммы встречи.
В стенограмме отражается вся драматургия этой встречи: то, как вел себя инициатор встречи, какие аргументы приводила грузинская сторона, чтобы сохранить войска на территории Абхазии и как противостоял этому Владислав Григорьевич.
Задача, которую ставил Владислав Ардзинба, выезжая на эту встречу – прекращение огня и вывод войск – в полном объеме не была выполнена. Но, на мой взгляд, он заложил первый камень в Победу Отечественной войны народа Абхазии.
На первом этапе Владиславу Григорьевичу надо было отстоять название страны. В проекте было написано Абхазская АССР, а тогда наша страна уже называлась Республика Абхазия. Владислав Ардзинба предложил нейтральный вариант названия – Абхазия. Он получил поддержку со стороны Ельцина, и они смогли избежать формулировки Абхазская АССР и вписали в документе название Абхазия.
Самым сложным был вопрос вывода войск. Даже постановка вопроса для обсуждения вызвала бурную реакцию у грузинской стороны. В ходе долгого процесса обсуждения вышли на формулировку передислокации части войск с территории Абхазии на территорию Грузии. Но и против этого активно выступала грузинская сторона, которая настаивала на том, ни о какой передислокации не должно быть речи, так как войска находятся на своей территории, а Абхазия – это часть Грузии.
Было предложено компромиссное решение главой Республики Северная Осетия Ахсарбеком Галазовым, имевшим опыт участия в переговорах юго-осетинской и грузинской сторон при посредничестве России. Он предложил с 5 сентября прекратить огонь, а к 10 сентября обеспечить вывод всех грузинских вооруженных формирований и ввод в Абхазию смешанных миротворческих сил. Эта формулировка давала возможность прекратить боевые действия и решить вопросы между Абхазией и Грузией.
Но это предложение претерпело серьезную редакцию; стороны приняли условия по прекращению огня 5 сентября, но после прекращения огня в Абхазии остается контингент грузинских войск для выполнения задач по охране железной дороги. Однозначного решения по выводу войск Владислав Ардзинба не смог добиться, несмотря на все приведенные им аргументы.
Уже на итоговой пресс-конференции Владислав Григорьевич сказал, что подписал это соглашение, чтобы не допустить дальнейший геноцид абхазского народа.
Российская сторона оказывала давление на Абхазию, для неё было принципиально важно, чтобы встреча закончилась результативно. И в стенограмме есть слова Ельцина: «Я Вас очень прошу, Владислав Григорьевич, подпишите соглашение». Кроме того, говорилось, что все участники едины во мнении – документ нужно подписывать, а тот, кто не подпишет, на его совести и ответственности будет дальнейшее развитие событий и судьба народа. Владислав Григорьевич отвечал, что сегодня решается судьба народа и страны, и то, что переговоры проходят под таким давлением – несправедливо. Он просил дать время для нахождения других, более приемлемых формулировок, чтобы подписать соглашение.
После перерыва Ардзинба делает заявление и начинает со слов, что он готов подписать документ. Это вызывает положительную реакцию у всех участников. Затем он делает еще одно заявление, что он подпишет соглашение с определенной оговоркой. В проекте итогового документа речь шла об осуждении добровольцев, прибывших в Абхазию, чтобы встать рядом с нами и не допустить геноцид народа Абхазии.
Несмотря на то, что документ был уже подписан всеми участниками встречи, в том числе и руководителями северокавказских республик, Владиславу Ардзинба удалось добиться редактуры пункта 11 и изъятия слова «осуждение» в отношении северокавказских добровольцев. После этого документ был подписан. Мне кажется, самая главная победа Владислава Ардзинба заключается в этом.
В 21:00 на Первом канале выходила программа «Время», а встреча к тому времени еще продолжалась. В блоке новостей передали информацию, что документ подписан в том варианте, в котором он был предложен изначально. Тем самым, получалось, что Ардзинба согласился с осуждением добровольцев, прибывших на помощь братскому народу Абхазии. Конечно, это вызвало очень бурную реакцию. Я хорошо помню звонок Сергея Шамба, который передавал информацию о возмущении в Абхазии. Услышав это, Владислав Григорьевич поручил мне заняться поиском стенограммы Московской встречи.
Позже северокавказские братья узнали о реальном развитии событий, о том, какой именно был подписан документ.
Называя московскую встречу одним из самых значимых событий войны, я имел в виду не только то, как рьяно Владислав Ардзинба защищал интересы своей страны, но и то, какой резонанс вызвало его поведение. Ведь в зале, где проходила Московская встреча, присутствовала практически вся политическая элита России, и многие впервые видели Владислава Григорьевича как политика и руководителя страны, стойко и аргументированно отстаивающего интересы своего народа».
