АСПЕКТ

сегодня

Память о Великой Победе: актуальная политика и история в странах Южного Кавказа

Сергей Маркедонов, канд. истор. наук,  ведущий научный сотрудник МГИМО МИД России, главный редактор журнала «Международная аналитика»

Прошлое как инструмент настоящего

Распад Советского Союза стал не только крупнейшим событием конца XX столетия, изменившим политическую карту мира, систему международных отношений и привычный уклад миллионов людей, но и точкой поворота в оценках прошлого в государственных образованиях, возникших на его обломках. Выйдя из общей марксистской теоретико-методологической «шинели», исследователи и политики в постсоветских странах проделали значительный путь по дистанцированию от образов и символов, которые ранее скрепляли в единое целое «новую историческую общность советский народ».

В начале 2000-х гг. российские историки Геннадий Бордюгов и Владимир Бухараев выдвинули тезис об «институционализации и всплеске национальных историографий», где на первый план вместо социально-экономического детерминизма, столь характерного для советских времен, выдвинулся этноцентризм, для которого этно-национальный фактор стал «основным критерием исторического познания» [1]. Этот подход, который можно определить по аналогии с научным коммунизмом как «научный национализм», во многих странах постсоветского пространства и Восточной Европы получил мощную государственную поддержку — не только в виде вновь открывшихся кафедр, мозговых центров, журналов и всего, что имеет отношение к академическому дискурсу, но и более жестких идеологически ориентированных проектов, таких как «институты национальной памяти», специальные исторических общества и ассоциации, разнообразные медийные программы.

В академических исследованиях по историографии принято разделять академический дискурс, где приоритетом выступает решение научных задач (ввод в оборот новых источников, обновление методического инструментария и интерпретаций на основе архивных изысканий), и «национальную память», когда «история находится на службе у формирования идентичности», «осваивается гражданами» и где «к ней апеллируют политики» [2].

Однако в реальности эти два пространства трудно отделимы друг от друга, поскольку профессиональные историки нередко становятся политиками, а политики берутся за продвижение этических правил и норм для академических институтов. Выдающийся итальянский историк и философ Бенедетто Кроче, говоривший о том, что история в не меньшей степени ставит проблемы своего времени, чем той эпохи, к которой обращена и которую изучает, оказался прав [3]. Оценки великих исторических событий прошлого, будь то монгольское нашествие, наполеоновские войны, отмена крепостного права, создание советского государственного проекта и его распад, дают для понимания основных внешне-и-внутриполитических траекторий сегодняшних государств «ближнего зарубежья» не меньше, чем принятые ими документы стратегического планирования. Особенно с учетом того, что практически все программы, директивы, концепции такого рода, как правило, начинаются с апелляции к истории.

В этом ряду особое место занимает память о Великой Отечественной войне. Как выразился главный редактор авторитетного издания «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов, в России Великая Победа — ключевое событие для формирования национальной идентичности, стержень внутри- и внешнеполитического нарратива. Между тем, в Европе вовсю идет пересмотр оценок того исторического периода, причин и хода Второй мировой.

Но между этими двумя подходами существует немало нюансированных моделей политики памяти, на которые стоит обратить особое внимание, и именно Южный Кавказ в этой связи представляет яркий пример. В Азербайджане, Армении и Грузии курс на национальную независимость — предмет политического и общественного консенсуса. Историки и политики этих стран, обращаясь к событиям прошлого, всеми силами стараются обосновать закономерность распада Российской империи и Советского Союза, желательность и важность национального самоопределения. Тем не менее тотального разрыва с советскими нарративами не происходит. Мы наблюдаем очень сложную диалектику, в которой сочетаются неприятие «советского тоталитаризма» и комплементарные оценки подвига советского народа в борьбе против нацистской Германии и ее сателлитов. В то же самое время налицо попытки «национализации» совместной памяти, при которой на первый план вместо дискурса «дружбы народов» и «пролетарского интернационализма» выходит приоритизация вклада каждой из республик в общую Победу.

«Память как самостоятельная сфера общественного бытия на протяжении всей истории человечества была самым настоящим полем битвы. Отчасти именно благодаря манипуляциям этой сферой политикам и силам, на которые они опирались, удавалось добиваться своих целей» [4]. В представленной статье мы обратимся к тому, какие бои за память о Великой Отечественной войне происходят сегодня в странах Южного Кавказа.

Кавказ: стратегическая значимость для Победы

Территории современных Азербайджана, Армении и Грузии не были аренами боевых действий в годы Великой Отечественной. В отличие от Белоруссии, Молдавии или Украины, они не подвергались оккупации. Максимум того, что достигли немецко-фашистские войска на кавказском направлении — занятие Санчарского, Клухорского, Марухского перевалов Главного Кавказского хребта и высокогорного села Псху в Абхазии (примерно в 20 км от Гудауты). В то же время стоит иметь в виду, что битва за Кавказ относится к числу наиболее важных сражений. Она во многом предопределила общий исход войны. Сражение за Кавказ началось 25 июля 1942 г. и стало одним из самых масштабных и продолжительных битв Великой Отечественной войны, продлившись 442 дня (с 25 июля 1942 г. по 9 октября 1943 г.). Дольше продолжалась только оборона Ленинграда. Для сравнения, Курская битва шла 50 дней, битва на Волге — 200 дней, оборона Москвы продолжалась 67 суток.

Но дело не только и даже не столько в продолжительности того или иного сражения. В борьбе за Кавказ были поставлены самые высокие военно-политические ставки. Развязав Вторую мировую войну, Германия оказалась в ресурсной ловушке. Масштабные боевые действия (которые впоследствии даже до проведения операции «Оверлорд» де-факто шли на два фронта, если взять бои в Северной Африке и на Сицилии) требовали колоссальных запасов топлива, а демагогией про «расовую чистоту» компенсировать этот дефицит не представлялось возможным. Между тем, немецкие компании в канун войны добывали всего лишь 0,55 млн тонн нефти в год. С исчезновением американского канала импорта «черного золота» Третий Рейх мог черпать его только из румынского источника. О факторе топливного дефицита в своих мемуарах неоднократно упоминал министр вооружений нацистской Германии (февраль 1942 – апрель 1945 гг.), любимый архитектор Адольфа Гитлера Альберт Шпеер [5]. Начальник генштаба германских сухопутных войск в 1938–1942 гг. Франц Гальдер выразился еще более определенно: «Для операции на Кавказе потребуются крупные силы, но за кавказскую нефть следует заплатить любую цену» [6]. Как следствие, Баку был определен в качестве одного из ключевых приоритетов плана «Блау» во время германского наступления на Кавказ. Помимо этого, командование Вермахта расчитывало также овладеть и портами Кавказа, которые после утраты Севастополя стали «родными гаванями» для советских моряков-черноморцев.

Значимость Кавказу, впрочем, придавали не только планы Третьего рейха и его сателлитов. 23 августа 1941 г. директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 001197 на базе Закавказского военного округа был создан Закавказский фронт с целью прикрытия госграницы на иранском и турецком направлении и участии в обороне черноморского побережья Кавказа [7]. «Персидский коридор» был одним из важных маршрутов поставок западных союзников в СССР в рамках ленд-лиза, тогда как Турция, говоря словами профессора Селима Дерингиля, проводила политику «активного нейтралитета», балансируя между Берлином и Москвой и сохраняя при этом высокий уровень экономической кооперации с нацистской Германией и фашистской Италией [8]. Более того, в руководстве СССР рассматривали варианты, при которых было возможно втягивание Анкары в вооруженное противостояние на стороне государств «оси». Закавказский фронт был преобразован в два военных округа — Тбилисский и Бакинский — только 23 августа 1945 г.

Таким образом, стратегическая значимость Кавказского региона в годы Великой Отечественной (и в целом Второй мировой) войны и сегодня определяет повышенный интерес к роли и вкладу народов Азербайджана, Армении и Грузии в общую победу. В мемориальных практиках во всех этих странах можно увидеть немало парадоксальных явлений, плохо вписывающихся в «двухцветные» представления об общественно-политических процессах на Южном Кавказе.

Конфликты — памяти не помеха

Южный Кавказ — один из самых турбулентных регионов постсоветского пространства. На его территории прошло больше конфликтов, чем в любой другой части бывшего СССР, а также сформировалось рекордное количество де-факто государств. Везде обращение к истории служило скорее не инструментом сглаживания противоречий, а напротив, становилось триггером этнополитической эскалации [9]. Однако отношение к памяти о Великой Отечественной войне и Победе Советского Союза над нацистской Германией занимает особое место в политике памяти Азербайджана, Армении и Грузии.

Несмотря на то, что официальные представители Баку и Еревана заявили о согласовании всех статей текста мирного соглашения, достижение мира не как подписания того или иного документа, а как устойчивого состояния раз за разом откладывается. Азербайджанское руководство выдвигает армянской стороне такое предусловие, как исправление Конституции, содержащей отсылки к Декларации от 23 августа 1990 г. (в ней самоопределение Армении понимается как «миацум», то есть единство с бывшей Нагорно-Карабахской автономной областью).

Однако лидеры двух стран, президент Азербайджана Ильхам Алиев и премьер-министр Армении Никол Пашинян приняли приглашение российского президента Владимира Путина посетить Москву во время торжественных мероприятий по случаю 80-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне. Выступая на заседании Совета глав государств СНГ в узком составе в октябре 2024 г., президент Азербайджана заявил: «Наш общий праздник Победы 9 Мая — важный фактор дальнейшего сотрудничества государств — членов СНГ. Азербайджан придает этому сотрудничеству большое значение и будет и впредь вносить свой вклад в дело укрепления нашего взаимодействия…При общей численности населения Азербайджана в тот период в 3,4 млн человек на фронт ушло около 700 тыс. На полях сражений погибло более 350 тыс. 130 уроженцев Азербайджана получили звание Героя Советского Союза». Обращаясь к своим согражданам по случаю 78-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, Никол Пашинян констатировал: «Выиграв войну, цивилизованное человечество сказало “нет” одному из величайших зол — фашизму. В этом деле неоценима роль армянского народа, более полумиллиона представителей которого в Советской Армии, союзных армиях, партизанском и подпольном сопротивлении внесли весомый вклад в спасение человечества от фашизма».

 

Здесь стоит обратить внимания на два важных сюжета. Отношения между Россией, с одной стороны, Арменией и Азербайджаном, с другой, переживают сложные времена. Армянское общество и политические элиты травмированы утратой Нагорного Карабаха вследствие двух тяжелых военных поражений, ответственность за что пытаются переложить на Москву, и в то же время стремятся диверсифицировать свою внешнюю политику посредством укрепления отношений с США и ЕС. Охлаждение российско-азербайджанских отношений произошло на фоне того, как пассажирский самолет авиакомпании AZAL, следовавший из Баку в Грозный, разбился вблизи казахстанского города Актау 25 декабря 2024 г. Однако все эти проблемы не повлияли на решения Ильхама Алиева и Никола Пашиняна, хотя последний подвергся жесткому давлению со стороны Евросоюза, объявившего обструкцию для всех партнеров и членов ЕС, готовых посетить Москву 9 мая 2025 г. По этому случаю спикер Национального собрания Армении Ален Симонян заявил: «Это и наша победа. 300 тысяч армян отдали свои жизни за нее, многие сражались в рядах армий стран-союзников. Поэтому участие Пашиняна в мероприятиях 9 мая — в первую очередь вопрос исторической памяти и уважения, а не политических сигналов».

Заметим, что у этой парадоксальной общности есть и своя традиция. На параде 9 мая 2010 г. в Москве армянские и азербайджанские войска шли в одном парадном строю ради общих символов. При этом не исключено, что ранее они смотрели друг на друга исключительно в прорези прицелов.

В Армении и в Азербайджане сохраняются памятники героям Великой Отечественной войны, а в школьных учебниках это событие оценивается, как решающий вклад народов в победу над Третьим Рейхом и его союзниками. В Баку и Ереване проходили акции «Бессмертного полка».

Но если Азербайджан и Армения конкурируют за влияние на Россию и заинтересованы (хоть и каждый по-своему) в сотрудничестве с ней, то в Тбилиси отношение к Москве намного более сложное и противоречивое. Несмотря на то, что в 2022–2025 гг. Грузия дистанцировалась от курса Запада на российском направлении и начала переосмысливать ключевые приоритеты своей внешней политики в целом, сохраняются принципиальные разночтения по вопросам о статусе Абхазии и Южной Осетии. По словам спикера национального парламента Грузии Шалвы Папуашвили, главным препятствием на пути к нормализации двусторонних отношений служит «оккупация» Россией территорий двух бывших автономий Грузинской ССР. Таким образом, утрата Южной Осетии и Абхазии воспринимается не как провал собственного национально-государственного строительства, а результат злонамеренных действий России.

Тем не менее в Грузии 9 мая сохраняется в качестве государственного праздника и выходного дня, который отмечается как День Победы над фашизмом. Руководители страны ежегодно возлагают цветы к Могиле неизвестного солдата, расположенной в парке Ваке в Тбилиси. 9 мая 2019 г. в Грузии впервые прошла акция «Бессмертного полка», ставшая предметом широкой дискуссии в СМИ и социальных сетях. Также регулярно (за исключением «ковидного» 2020 г.) организуются концерты и торжественные приемы для ветеранов Великой Отечественной войны, власти реализуют передачу им материальной помощи эквивалентом в 190 долл. для участников военных действий, и более 250 долл. для семей погибших. В 2024 г. каждому ветерану была предоставлена единовременная выплата в размере 2000 лари (около 68,5 тыс. рублей). Традиционно на телевидении 9 мая демонстрируется знаменитый фильм Резо Чхеидзе «Отец солдата» с Серго Закариадзе в главной роли.

«Национализация памяти» об общей Победе

Победа в Великой Отечественной войне остается общим связующим звеном между народами Южного Кавказа, а также между ними и Россией, но этот вывод не должен создавать благостной картины. В Азербайджане, Армении и Грузии происходит смена поколений. На сегодняшний день участники Великой войны практически полностью ушли из жизни. В Азербайджане по данным на март 2025 г. остался 21 ветеран Великой Отечественной, в Армении по состоянию на апрель 2025 г. — 32 ветерана (самому старшему из них 104 года), а в Грузии по сведениям на май 2024 г. — 66 человек (в 2023 г. — 116). Выросли новые поколения, не имеющие советского опыта, сделавшие карьеру уже в период национальной независимости и не знающих других реалий кроме как государственность Азербайджана, Армении и Грузии. Таким образом, в оценке как общего советского прошлого, так и общей победы все чаще проявляются иные приоритеты, призванные подчеркнуть не общность исторической судьбы в рамках СССР, а особые заслуги азербайджанцев, армян и грузин.

В грузинском контексте памяти о Победе особого внимания заслуживает фигура Иосифа Сталина. По словам историка Юрия Анчабадзе, «крайне негативное восприятие грузинским историческим сознанием советского тоталитаризма сочетается с лояльным отношением к одному из его главных творцов» [10]. Даже такой радикальный поклонник декоммунизации и сближения с Западом как М. Саакашвили не решался покуситься на монумент вождю, установленный на его родине в Гори в 1952 г. С центральной площади этого города памятник убрали только в 2010 г., хотя и сегодня в Грузии не прекращаются дискуссии о необходимости его восстановления.

Посмотрим на процессы «декоммунизации» в соседней Армении или в Азербайджане. Там исчезли многие памятники, улицы получили новые названия. Однако в контексте памяти о Великой Отечественной можно утверждать о государственном и широком общественном почитании советских военачальников Ивана Баграмяна, Амазаспа Бабаджаняна, Ивана Исакова и Сергея Худякова (Арменака Ханферянца), Ази Асланова, Ягуба Гулиева, Гусейнбалы Алиева.

В то же самое время «национализация истории» на Кавказе порой провоцирует недопонимания даже между стратегическими союзниками. Достаточно вспомнить споры вокруг таких фигур, как Гарегин Нжде или Дро (Драстамат Канаян), которых в Армении воспринимают как национальных героев, а в России как коллаборационистов. В Азербайджане их официальную мемориализацию Ереваном пытаются использовать инструментально в диалоге с Москвой как доказательство приверженности общей памяти о Великой Победе в противовес армянскому «ревизионизму». Между тем, стоит отметить, что знаки внимания со стороны власти таким персонам, как Нжде и Дро не привели к вытеснению этими персонажами героев Великой Отечественной войны или советских лидеров армянского происхождения. Символично, что один из главных провластных телеграм-каналов в сегодняшней Армении носит имя «Баграмян 26» (отсылка к резиденции премьера, расположенной на проспекте, названном в честь одного из маршалов Победы).

При этом в каждом из государств региона подчеркивается особые вклад и значимость союзной республики в Победу СССР над Третьим Рейхом. В Азербайджане частью национального нарратива стала особая фокусировка на факторе «бакинской нефти». «Бакинская нефть сыграла исключительную роль в достижении Победы во Второй мировой войне. Более 70 процентов нефти, 80 процентов бензина, 90 процентов машинных масел, израсходованных Советским Союзом во время войны 1941–1945 годов, приходятся на долю Азербайджана, — заявил в одном из своих многочисленных выступлений на эту тему президент Ильхам Алиев. В канун 70-летнего юбилея Победы Баку был удостоен звания «город-герой». В грузинском и в армянском нарративах особо подчеркивается роль «особой жертвы», которую эти народы принесли на алтарь Победы (подробно фиксируется количество призывников из этих республик, масштаб невосполнимых потерь среди грузин и армян) [11]. При этом в грузинских учебниках по сравнению с армянскими и азербайджанскими сам концепт «Великая Отечественная война» оценивается с критическим пафосом, как изобретение «советской пропагандисткой машины». Этой дефиниции предпочитают определение «Вторая мировая война». Налицо и попытки «уравновесить» участие этнических грузин в частях Красной армии и «восточных формированиях» Вермахта [12].

***

Таким образом, несмотря на острые противоречия, конфликты и различия в подходах к историческому прошлому страны Южного Кавказа по-прежнему сохраняют и на государственном, и на общественном уровне уважительное отношение к истории Великой Отечественной войны и памяти о своих земляках, принявших в ней участие. Меняются акценты в оценках событий 1941–1945 гг., происходит неизбежное для новых национальных государств выдвижение собственного нарратива на первый план за счет вытеснения на обочину сюжетов, подчеркивающих общесоветское единство. Выдвигаются новые темы и приоритеты для исследований. В случае с Азербайджаном речь идет о «политэкономических сюжетах» (нефтяной фактор Победы, тыловая инфраструктура), в случае с Грузией и Арменией — демографических потерях, уникальном вкладе выдающихся представителей своего народа в общее дело. При этом усиливается националистический дискурс, в рамках которого образы Ивана Баграмяна и Гарегина Нжде, Иосифа Сталина и Михаила Ахметели, Ази Асланова и Абдуррахмана Фаталибейли (Або Дудангинского) конструируются не как противников (каковыми они в действительности были), а как подвижников «национального дела» в разных государствах и военных блоках. Профессиональные историки уже без обличительного пафоса пишут о националистах, выбравших в 1940-х гг. путь коллаборационизма с нацистской Германией.

Однако эти переоценки не вылились в девятый вал переписывания истории и отрицания значения победы Советского Союза. Поэтому сегодня День общей Победы в Великой Отечественной войне в странах Южного Кавказа остается по-настоящему уникальной датой и особым символом, позволяющем говорить о том, что далеко не все ценности советского прошлого полностью девальвированы, переоценены и забыты. Они переосмысливаются в новых условиях, не всегда корректно и качественно, но не становятся объектом тотального отрицания.

  1. Бордюгов Г.А., Бухараев В.М. Национальная историческая мысль в условиях советского времени // Национальные истории в советском и постсоветских государствах / Под ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова. Изд. 2-е, испр. и дополн. М.: Фонд Фридриха Науманна, АИРО-ХХ, 2003. С. 21–72.
  2. А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 35.
  3. Кроче Б. Теория и история историографии. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. С. 2-3.
  4. Бордюгов, Г.А. Изучение «политики памяти» – задача научная или политическая? //Международная аналитика. - 2020. Т. 11. № 3. - С. 151–158
  5. Шпеер А. Третий рейх изнутри. Воспоминания рейхсминистра военной промышленности. 1930-1945. М.: Центрполиграф, 2005. 656 с.
  6. Гальдер, Ф. Военный дневник (Июнь 1941 сентябрь 1942). — М: ACT: Астрель; Владимир: ВКТ, 2010. С. 227.
  7. Фронты, флоты, армии, флотилии периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. / сост. Н. И. Никифоров. - М.: Кучково поле, 2003. - 328 с
  8. Deringil S. Turkish Foreign Policy During the Second World War: An Active Neutrality. Cambridge University Press, 2004.252 p.
  9. Kaufman S. Modern Hatreds: The Symbolic Politics of Ethnic War. Cornell University Press. Ithaca, NY 2001. P. 49-127.
  10. Анчабадзе Ю.Д. Национальная история в Грузии: мифы, идеология, наука // Национальные истории в советском и постсоветских государствах. / Под ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова. М.: АИРО-ХХ, 1999. С. 169.
  11. Енокян А.В. Указ. соч.; Рцхиладзе Г.В. Указ. соч.
  12. Рцхиладзе Г.В. Указ. соч. С. 410-411.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/pamyat-o-velikoy-pobede-aktualnaya-politika-i-istoriya-v-stranakh-yuzhnogo-kavkaza/


Прочитано 177 раз Последнее изменение 06.05.2025
Другие материалы в этой категории: « Так сохраняется память
Image
Image
Image
Image
Информационное Агентство "АПСНЫПРЕСС" (РГУ "АПСНЫМЕДИА") © 2025
Все права на любые материалы, опубликованные на сайте, защищены в соответствии с абхазским и международным законодательством об авторском праве и смежных правах. Использование любых аудио-, фото- и видеоматериалов, размещенных на сайте, допускается только с разрешения правообладателя и ссылкой на www.apsnypress.info.